Балетмейстер — репетитор

Завершив триумфальную артистическую карьеру, с самозабвенной преданностью посвятила себя ремеслу балетмейстера-репетитора. Получив неоценимый опыт под наставничеством Галины Улановой и сотрудничая на сцене с Владимиром Васильевым, она перенесла в репетиционный зал ту же духовную высоту, что сияла в её «Жизели» и «Авроре».

Став балетмейстером-репетитором Большого театра в 1980-е годы, Максимова оттачивала каждый спектакль, словно ювелир ограняет камень. Она не ограничивалась проверкой точности позиций: для неё важнее было раскрыть «биографию» каждого па, оживить драматургию образа, вдохнуть в танцовщика индивидуальный импульс. Молодые артисты вспоминали, что её репетиции проходили в удивительной атмосфере доверия — строгой и всё же окрылённой. Сначала звучала музыка: Екатерина Сергеевна просила вслушаться в оркестровую фразу, уловить дыхание мелодии,­ а уже потом «надевать» её на тело. Она мягко поправляла линию руки, но прежде всего направляла мысль: почему героиня делает движение именно так, о чём говорит её взгляд.

Её авторитет был столь высок, что любые замечания воспринимались не как критика, а как щедрый дар. Максимова вводила в репертуар труппы молодежь: репетировала партию Китри с Ниной Капцовой, помогала готовить Одетту-Одиллию Светлане Захаровой, наставляла Ивана Васильева в «Дон Кихоте». Сохраняя классический канон, она позволяла каждому артисту найти внутренний «нерв» роли. Именно эта живая передача школы, свободной от штампа, сделала Екатерину Сергеевну незаменимым хранителем традиций Большого.

В последние годы жизни Максимова участвовала в восстановлении «Спящей красавицы» для Немецкой оперы в Берлине, консультировала труппы Ла-Скала и Парижской оперы. Её имя осталось синонимом редкого сочетания безупречной техники, вдохновенного артистизма и педагогической чуткости, — того сплава, который превращает репетиционный процесс в подлинное таинство рождения искусства.